— Я ни от чего не отказываюсь, — буркнула Никки, — но ты должен отличать частные комментарии от публичных высказываний… Ты выставил меня бунтарём!
— Вижу, что я был неправ — ты превратилась в очень цивилизованную, дисциплинированную девочку! — ехидно заключил Робби.
В конце лекции профессор удостоил Никки величественным взглядом.
— Я ответил на ваш вопрос об основных космологических проблемах, мисс Гринвич? — спросил Гутт.
— Сэр, вы поразили меня до глубины моей бесхитростной души, — ответила Никки. — Верно ли, что четыре основные проблемы космологии существуют очень долго и их решения принято искать по трём различным направлениям — в теории квантовой гравитации, в теории раздувания вакуума с парой новых физических полей и в рамках физики элементарных частиц, где потерялись тёмные частицы?
— В целом вы неплохо усвоили содержание сегодняшней лекции, — снисходительно похвалил Никки профессор Гутт.
— Профессор, я в недоумении, — продолжала Никки, — обычно наука находит объяснения для наблюдаемых феноменов довольно быстро. А тут четыре глобальные проблемы не решаются уже столько времени! Может быть, причина этого именно в том, что их решения ищутся в различных направлениях?
— Что за странное предположение? — удивился профессор, но Никки была настойчива:
— Системология подсказывает: все четыре проблемы должны решиться в рамках единой концепции. Перепрыгнуть пропасть в три прыжка нельзя. Тесная связь всех космологических проблем очевидна — Большой Взрыв обратен гравитационному коллапсу, а тёмная материя сопоставима по количеству с тёмной энергией. Значит, все эти загадки должна решить теория гравитации — ведь других сил в масштабе Вселенной нет.
— Вот именно — нет сил в природе, которые могут остановить гравитацию, сжимающую звезду или Вселенную! А вы в своей публикации утверждаете обратное! — не выдержал сердитый профессор и сам затронул статью в «Юном астрономе».
— Если гравитацию нельзя компенсировать другими физическими силами, то остаётся один вариант — победить гравитацию самой гравитацией, — упрямо сказала Никки. — Гравитационное притяжение — вовсе не единственный эффект гравитационного поля, поэтому мы можем натравить гравитационные феномены друг на друга до полного взаимного уничтожения.
Профессор Гутт слушал с выражением глубокого скепсиса на лице.
Робби прошелестел в ухо Никки:
— Никки, тебе пора научиться заводить не только врагов, но и союзников… Вспомни: тщеславие — могучая вещь…
Послушная Никки перестроилась на ходу:
— Сэр, вы же профессиональный теоретик! Ваша работа по искривлению световых лучей в гравитационном поле коллапсара, где вы показали, что человек на коллапсирующей звезде будет видеть заворачивающийся вокруг него горизонт и сжимающееся небо над собой, — это классическая работа, достойная Ньютона!
Гутт удивлённо поднял брови. А Никки увлечённо говорила:
— Я будто собственными глазами вижу, как горизонт встаёт на дыбы вокруг меня и искривляется, словно края огромной чаши, растущей всё выше и выше! Небо надо мной становится всё меньше, но звёзд на этом съёживающемся в овчинку небосклоне — всё больше, потому что звёзды другого полушария выбегают из-за взбесившегося горизонта. В конце концов я оказываюсь внутри кокона вывернутой наизнанку звезды — почти чёрной дыры, и вся небесная сфера сжалась в сверкающую точку над моей головой! Профессор, это гениально!
Профессор Гутт размягчённо хмыкнул и победно оглядел остальную аудиторию.
— Пусть дилетанты читают популярные статейки, построенные на словесной эквилибристике и примитивных аналогиях, — продолжила Никки вкрадчивым располагающим голосом, — учёные такого экстра-класса, как вы…
Профессор ещё больше приосанился.
— …должны верить только уравнениям — безошибочному математическому языку настоящей науки. Давайте я изложу в курсовом реферате формулы для модели Вселенной с переменной гравитационной массой, а вы их проверите и сделаете авторитетное и, несомненно, верное заключение. В этих расчётах есть совершенно прелестное преобразование с запаздывающими потенциалами — очень похожее на то, что вы проделали в своей замечательной работе по движущимся гравитационным линзам в «Астрофизикал джорнал» в прошлом году. Ваш анализ модели Вселенной с изменяющейся массой захочет напечатать не только какой-то там журнальчик для юных астрономов — даже «Нэйчэ» и «Сайенс» передерутся за право опубликовать ваше мнение!
Профессор снова гордо посмотрел на студентов, слушавших с открытым ртом.
— Ну что ж, — сказал он невообразимо величественно, — в этой идее есть… э-э… рациональное зерно. Напишите такой реферат… кхм… и, может быть, я выкрою свободную минутку посмотреть его… гм… только не надо тянуть до лета… или до Рождества. Напишите… э-э… побыстрее.
Джерри восхищённо посмотрел на невозмутимую Никки. А та незаметно потрепала Робби по пластиковой мудрой голове.
В ноябре в Школу заявилась сама Большая Тереза из Лунного госпиталя.
— Ну, как ты тут устроилась? — грозным тоном спросила она Никки, срочно вызванную в медотсек.
— Отлично, прекрасное местечко, — бодро сказала девочка, перебираясь из коляски на ложе диагноста и ёжась от прикосновений холодного пластика. — Спасибо огромное, что предупредили кухню Колледжа о кьянти в моём меню. Иначе мне пришлось бы туго…
— Это моя работа, — проворчала Большая Тереза. — Давай-ка посмотрим твою спину.